Право

Введение. В ходе конституционной реформы 2020 г. ч. 1 ст. 67 Конституции РФ была дополнена положением о возможности создания федеральных территорий. В связи с этим требуют решения вопросы о том, каким образом конституционная новелла должна соотноситься с принципами федерализма, установленными Конституцией Российской Федерации, и каковы принципы создания федеральных территорий в России. Теоретический анализ. Создание федеральных территорий в Российской Федерации должно проходить при условии неукоснительного соблюдения принципа государственной целостности, принципа равноправия и самоопределения народов России, принципа единства системы публичной власти, принципа приоритета прав и свобод личности, их признания, соблюдения и защиты государством, принципа соответствия целей образования федеральных территорий стратегическим интересам Российской Федерации. Эмпирический анализ. Выявлено, что в действующей редакции ч. 1 ст. 67 Конституции, во-первых, устанавливается возможность создания федеральных территорий как нового вида публично-правовой территории, во-вторых, предусматривается особая организация публичной власти на указанных территориях, отличная от общепринятой и действующей на территории субъектов Российской Федерации, в-третьих, определяется конституционно-правовой механизм их создания: принятие федерального закона. В данной норме не указаны виды федеральных территорий и возможные цели их создания. Эти вопросы полностью отнесены к дискреционным полномочиям российского парламента. Результаты. На основе анализа научной литературы, посвященной проблемам федеральных территорий в России и за рубежом, и законодательства Российской Федерации можно сформулировать определение: федеральная территория – это публично-правовое образование, имеющее особый конституционно-правовой статус, определяемый общегосударственным стратегическим значением, созданное в соответствии с нормативным актом, предусматривающим прямое или опосредованное управление им федеральной властью, определяющим особенности осуществления публичной власти в соответствии с целями создания, дополнительные гарантии и ограничения прав и свобод граждан.

Введение. Проблемы реализации права на жизнь в разной степени актуальны во всех странах мира. Их важность сложно переоценить, поскольку от их решения зависит сохранение полноценной семьи, общества и государства в целом. В статье рассматриваются проблемы, связанные с абортами, суррогатным материнством, развитием биотехнологий, смертной казнью, анализируется законодательный опыт различных государств и России в данных сферах. Цель исследования заключается в проведении комплексного анализа проблем, возникающих в связи с реализацией права на жизнь и его возможными ограничениями. В ходе изучения проблем были использованы как общенаучные, так и специальные юридические методы: исторический и диалектический методы, методы анализа и синтеза, а также сравнительно-правовой метод. Теоретический анализ. Россия (РСФСР) была первой страной в мире, которая на законодательном уровне в 1920 г. разрешила аборты. По мнению автора, искусственное прерывание беременности исключительно по желанию женщины (без учета медицинских и социальных факторов) наносит непоправимый вред обществу, особенно с учетом сложной демографической ситуации в современной России. Кроме того, это не соответствует руководящему тезису об ответственности перед следующими поколениями, закрепленному в преамбуле к Конституции Российской Федерации. В контексте реализации права на жизнь перед каждым государством встает проблема, связанная со смертной казнью. Может ли государство, где гарантируется право на жизнь, лишать жизни преступников? По-видимому, каждое государство должно решать этот вопрос исходя из того, насколько то или иное преступление представляет угрозу для общества, угрозу для жизни и здоровья людей. Результаты. По нашему мнению, в странах с либеральным законодательством по отношению к абортам, к таким относится и Россия, необходимо запретить аборт по желанию женщины, поскольку в данном случае желание женщины нарушает право на жизнь нерожденного ребенка. Государство должно защищать право на жизнь с момента зачатия, а не рождения, однако это длительный процесс, который должен привести к расширительному толкованию Конституционным Судом РФ ч. 2 ст. 17 Конституции РФ. Кроме того, России необходимо обратить внимание на законодательный опыт ФРГ и Франции в отношении суррогатного материнства. В этих странах законодатель четко обосновал, почему суррогатное материнство является фактически преступлением против семьи. В данных странах за суррогатное материнство предусмотрена уголовная ответственность. Также с развитием биотехнологий во всем мире остро стоят проблемы ЭКО и криоконсервации человеческих эмбрионов. Эту проблему можно решить также на уровне законодательства, разрешая ЭКО только семейным парам (мужчине и женщине), которые не могут родить ребенка, и ограничив число оплодотворяемых яйцеклеток до минимума, чтобы затем не решать вопрос уничтожения невостребованных эмбрионов. В целом представляется, что в зрелом обществе, которое желает развиваться и пытается предотвратить разрушение своего государства, необходимо защищать право на жизнь всеми возможными законодательными методами. 

Введение. В условиях современного российского общества с высокими темпами развития рыночных отношений, цифровизацией основных сфер жизнедеятельности, популяризацией идей самоорганизации и саморегулирования правовая неопределенность выступает как биполярное явление, является не только следствием правотворческих ошибок, но и эффективным технико-юридическим способом изложения нормативных положений. Теоретический анализ. Анализ истории становления и развития идей определенности и неопределенности в правоведении показал, что указанные категории рассматриваются как универсальные, характерные для любой материи явления. Установлено, что абсолютная определенность недостижима и не всегда востребована, в то время как правовая неопределенность заложена в саму природу права. Эмпирический анализ. Выявлено, что необходимость обеспечения подвижности, гибкости правового регулирования возлагает на правотворческого субъекта задачу по разумному использованию правовой неопределенности как технико-юридического способа изложения права, что находит отражение в действующем законодательстве. Результаты. Правовая неопределенность представляет собой объективное и неизбежное явление, а тотальная регламентация общественных отношений не всегда оправданна. Право совершенствуется на основе принципа перехода от казуистического к абстрактному, что доказывает его универсальность.

Введение. Статья посвящена использованию цифровых технологий в сфере публичного управления на примере государственных и муниципальных информационных систем. В настоящее время в Российской Федерации можно выделить два типа таких систем: 1) позволяющие непосредственно осуществлять правоприменительную деятельность; 2) используемые для фиксации определенной информации. Теоретический анализ. Информационные системы первого типа приобретают свойства объекта сложных правоотношений, участниками которых становятся поставщики и потребители информации, государственные органы, а также иные лица. Это влечет за собой то, что при реализации публичного управления источником регулирования общественных отношений в определенной степени становится программный код указанных информационных систем. Соответственно, любые сбои и ошибки в публичной информационной системе становятся фактами, имеющими юридическое значение. Эмпирический анализ. Основные риски использования в публичном управлении информационных систем второго типа связаны с неправомерным доступом (либо использованием) информации, содержащейся в их базах данных. Серьезной угрозой здесь выступает объединение баз данных, содержащих различные виды информации. В этом плане создание Единого федерального информационного регистра, содержащего сведения о населении Российской Федерации, предусмотренное Федеральным законом от 08.06.2020 № 168-ФЗ, может повлечь большое количество социально негативных последствий и вступает в очевидное противоречие с законодательством о персональных данных. Результаты. Государственные и муниципальные информационные системы сами по себе способны повысить эффективность публичного управления и в том числе способствовать снижению уровня коррупции в стране. В то же время достигаемое с их помощью уменьшение дискреции при принятии управленческих решений не всегда является целесообразным. Соответственно, внедрению их должен предшествовать анализ особенностей конкретной сферы управления, а также предполагающихся к использованию цифровых технологий.